Капитан [СИ] - Андрей Алексеевич Панченко

не менее десяти проводок, прежде чем убедишься, что под тральщиком нет мин, а ожидание взрыва очень давит на нервы! Да и как можно быть уверенным, что прибор срочности включён? Ты можешь тут целые сутки баржу таскать, а на следующий день она встанет на взвод и погубит транспорт, за который ты отвечаешь, и значить тот же маршрут тебя ждёт и завтра, и послезавтра, и каждый день! Но я отдыхаю, наслаждаясь покоем, сижу на мостике и перечитываю письма от жены и бабушки, которых вчера получил целых пять! С начала войны я не получал вестей из дома и теперь разложив их по порядку, в зависимости от времени отправления, читаю новости из далёкого Владивостока. Всё нормально у них, это если кратко, но проблем тоже хватает. Тёща и брат Ирки ушли на фронт. Мама жены возглавила санитарный эшелон, который увёз ей куда-то под Москву, а Костик тянет лямку на Амурской флотилии, получив под начало бронекатер. Тесть так же и работает на железной дороге и мобилизации не подлежит, дети и бабушка в порядке, Ирка скучает и волнуется, сейчас она перевезла мою бабушку из деревни в нашу квартиру, а сама вышла на работу в госпиталь, работая там фельдшером. Тревожиться за меня жена и с каждым письмом эта тревожность всё ярче проступает наружу, писем от меня она не получила пока ни одного. Писем не получила, а вот похоронки на членов моего экипажа пришли! Я представляю, что она чествовала, когда встретила жену погибшего Ивана, и она сообщила Ирке о гибели своего муже, который всегда стоял на одном мостике рядом со мной! Ну ничего, я остался жив в той мясорубке куда закинула меня судьба, а значит жить буду долго, а письма дойдут, вот сейчас допишу очередное письмо, а когда вернёмся, сразу и отправлю, и буду отправлять каждую неделю! Мои размышления прервал мощный взрыв, который раздался прямо под буксируемой баржей. Шторм подбросило в воздух и на палубу и мостик полились потоки воды, заливая драгоценные послания, я выругался и поспешно убрал конверты за пазуху, соберись Жохов, война ещё не закончилась!

Глава 18

Лето тысяча девятьсот сорок второго года. Мы каждый день занимаемся боевой работой, рутина в принципе, дозоры, траление, встреча кораблей и проводка их через минные поля и по фарватеру в порт. Скучно но надо. Но не только боевой работой мы занимаемся, нашему дивизиону приходится выполнять разнообразные задачи, от доставки сменщиков на полярные станции и береговые базы, до буксировки барж, понтонов и цистерн. «Шторм» и мой отряд тральщиков работает на износ, заходя в порт только что бы бункероваться или пережить шторм. Конвои союзников идут в Мурманск один за другим, в обратную сторону идут конвои со стратегическим сырьем, наша расплата за «ленд-лиз».

Зимой конвои шли, не испытывая особых проблем, немцы почти не нападали на хорошо охраняемые караваны. За всё это время из пришедших в советские порты конвоев было потеряно только одно транспортное судно, несколько повреждено, повреждения получил один лёгкий крейсер и были потоплены ещё один крейсер и эсминец британцев, по сравнению с доставленным грузом — лёгкие и незначительные потери. Однако наступило полярное лето, проводка караванов становилась всё сложнее и сложнее, крайний конвой PQ-16 стартовавший из Рейкьявика двадцать первого мая в составе тридцати пяти судов, был самым большим из отправленных в СССР до этого времени. Обратный конвой QP-12 состоял из пятнадцати судов. Конвой сопровождали четыре британских крейсера, которые покинули его в двухстах пятидесяти милях юго-западнее острова Медвежий, опасаясь налетов немецкой авиации. Дальше конвой шёл сам. Несмотря на непрекращающиеся массированные воздушные атаки с одновременным применением торпедоносцев и пикировщиков, конвой дошёл до Мурманска и Архангельска, потеряв только семь судов. Обратный конвой прошёл без потерь. С одной стороны потери были большие, но с другой их сочли приемлемыми.

Дальнее прикрытие конвоев осуществляло соединение тяжёлых британских и американских кораблей, в состав которого входили даже авианосец и два линкора, ну а мы по мере своих сил эти конвои встречали, доводя их до места назначения, работая не столько тральщиками, сколько кораблями ПВО. К июню сорок второго года люфтваффе фактически захватили господство в воздухе и подвергает постоянным налётам Мурманск, в результате которых город, в котором очень много деревянных построек, сгорел, а порт был разрушен и фактически не в состоянии принимать суда.

Дела у меня обстояли хорошо, жизнь не преподносила пока никаких новых сюрпризов, служба шла по накатанной колее. Связь с семьёй наладилась, письма приходят регулярно. Всё у моих хорошо, все здоровы, а сыновья растут и ждут папу домой, сделанный запас продуктов позволяет им почти ни в чем не испытывать нужды, ну и тесть их не забывает, имея большой командирский паёк он исправно делиться с дочерью и внуками дефицитными продуктами. Я регулярно отправляю им послания, в которых как можно более скудно и скучно описываю свою работу. Плаваем мол, противника не видели, скучно и спокойно, когда китов били, было гораздо опаснее и веселее. Ирка хоть и прикидывается иногда дурочкой, мне не верит, это я болван виноват, написал ей о награждении, и она логично сделала вывод, что за «скучные» плавания не награждают, но я стою на своём, как можно меньше в своих письмах акцентируя внимание на войне. Так им спокойнее, а я не хочу вспоминать того, что было.

Пятого июля ничего не предвещало беды, нас собрали в штабе дивизиона для постановки очередной боевой задачи. Необходимо было встретить конвой союзников, и обеспечить его прикрытие от подводных лодок и авиации. Такие задачи мы получали постоянно, поэтому готовы были получить вводные и отправиться в море, особо не переживая за результат. Окунев задерживался, а мы все сидели и просто трепались кто о чём, попивая чай. Эту традицию, проводить совещания совмещая их с чаепитием, ввёл как раз Окунев, большой любитель этого напитка. Признаюсь, честно, иногда вместо чая мы и чего покрепче употребляли.

— У меня от трала лохмотья остались! — рассказывает командир тральщика «Ненец» — три мины за раз на корме практически подряд взорвалось! Думал триндец уже, сухих штанов на сменку не осталось, когда последняя взорвалась.

— Акустический порвало? — заинтересованно спрашивает командир второго отряда тральщиков.

— Нет, «змею» порвало, это всё взрывпатроны чёртовы! Шли бы с кошкой, всё бы обошлось, а эти мины на малой глубине стояли, как только минерп взрывом перебивало, так мина сразу и детонировала!

— Так, а по-другому как? — удивляюсь я, все мы уже тут опытные и постоянно этим опытом делимся между собой — мины не на тросе, а на цепи стояли, их кошкой не порвёшь! Ты скажи своему боцману, пусть запасок побольше берёт, а то не горже это, когда командир с обгаженными штанами на мостике стоит, плохой пример для команды!

— Иди в жопу Витя! Сам бы так попробовал, я бы на тебя посмотрел! — возмущается младший лейтенант.

— Да тут все пробовали уже, это у тебя в первый раз — хмыкнул я — привыкай, ты же тральщик, не всё же тебе пассажиров возить.

— А кто меня постоянно на перевозки ставит⁈ — возмутился капитан, который ожидал сочувствия и восхищения его подвигом, вместо подколок, но ответить я не успел.

— Так, все в сборе⁈ — Окунев влетел в кабинет имея необычайно загадочное лицо — отлично! Есть новости мужики!

Командир дивизиона вытащил из планшетки газету и потряс её перед собой, почему-то смотря на меня. В это время вестовой шустро сервировал стол, выставляя на него нехитрую закуску и стопки, посреди стола торжественно водрузилась бутыль с американским виски. Опять эту бурду пить⁈ Лучше бы самогон достал! Но вообще это совсем удивительно, обычно мы такие мероприятия совмещаем с подведением итогов работы, когда никому не надо выходить в рейс, а тут на постановке задачи бухать будем? Чего это он? Обычно флегматичный капитан второго ранга сейчас был очень возбуждён.

— Ну что ребята, поздравляю вас всех, и себя в частности с грандиозным событием! В нашем дивизионе первым во всей флотилии появился Герой Советского Союза! Президиумом Верховного Совета СССР этого высокого звания удостоен наш товарищ и сослуживец, капитана-лейтенант Жохов! Поздравляю Виктор! — Окунев хлопнул передо мной на стол газету, на развороте которой красовалась моя физиономия.

Вокруг одновременно загалдели капитаны тральщиков, на мои плечи посыпались дружеские хлопки, а я сидел как пыльным мешком пришибленный. Одно дело знать, что тебя представили к такой награде, а другое получить её на самом деле. Ведь сколько времени прошло